День города в Москве вышел “наивеселейший”. Вместо того чтобы предаться беззаботному празднику, столица с раннего утра всполошилась от страшного слуха: ушла в мир иной… Алла Пугачева. “Когда я уйду далеко-далеко... быть может, вздохнет кто-то очень легко, а кто-то заплачет, быть может”, — пела давным-давно Алла, заранее готовя народ к своему неизбежному уходу. Но Москва в субботу не плакала и не вздыхала — Москва погрузилась в оцепенение, пишет газета «Московский Комсомолец».
К обеду новость стала международной, звонили уже со всего света — из Америки, где уже была ночь, из Австралии, где тоже была ночь, и из десятков уголков мира между ними — с единственным вопросом: “Нам звонили из Москвы, это правда?”
Первым о “страшном” узнал личный водитель Пугачевой Анатолий, которому накануне хозяйка выделила отгул в честь праздника. Ранним утром ему неожиданно позвонила Лариса Долина и, еле сдерживая слезы, все и “рассказала” (со слов перепуганных фанаток, которые позвонили ей еще раньше) — как у Аллы оторвался в сосудах тромб, все закупорил и в минуту ее не стало. “Что делать?” — навзрыд причитала Лариса. Анатолий принялся названивать по Аллиному телефону, но телефон Примадонны молчал гробовой тишиной.
Филипп Киркоров также не мог дозвониться Пугачевой, в то время как ему уже дозвонилась вся Москва — от Резника до Юдашкина. “Как же так?! — не мог прийти в себя Филипп. — Еще вечером мы с ней разговаривали, и все было прекрасно, пожелали друг другу спокойной ночи, пошутили, поболтали…” О состоянии Кристины Орбакайте в эти часы лучше даже не думать.
Ситуация накалялась, никто ничего не знал, время шло, “новость” уже вышла за узкий круг посвященных и вовсю обсуждалась на улицах, распространялась с поразительной скоростью — безо всяких газет, телевидения и Интернета. Когда на Филипповский переулок, к апартаментам Пугачевой, уже чуть ли не снарядилась процессия потрясенных и скорбящих, Алла неожиданно ответила на звонок Киркорова.
Она, оказывается, простыла, шмыгала носом, от насморка у нее разболелась голова, и потому она отключила телефон — чтобы не беспокоили. Не дав Филиппу открыть рта, Алла тихо, с усталой хрипотцой, сказала: “Успокойся, я жива. Я уже все знаю и знаю, от кого это пошло”. Однако после столь счастливого “воскрешения” обеспокоенные звонки со всего света не переставали докучать все выходные.
Конечно, и мы пытались влезть со своими пятью копейками, но Алла не была склонна безмятежно рассуждать на столь неприятную тему. “Вы же писали в репортаже с Юрмалы про мой артрит, — попеняла Примадонна, — вот и ухватились за это, тромб придумали. Логично. Кто и зачем? Я догадываюсь. Даже скажу большее — знаю, но говорить не буду. Пока. На воре шапка сама сгорит…”
Впрочем, кто бы ни были эти негодяи, их гаденький розыгрыш поставил неожиданный рекорд по скорости распространения слуха. Так что зря Пугачева ругала когда-то людей за звание “живая легенда”. Они ничего не придумали, они лишь констатировали факт.
День города в Москве вышел “наивеселейший”. Вместо того чтобы предаться беззаботному празднику, столица с раннего утра всполошилась от страшного слуха: ушла в мир иной… Алла Пугачева. “Когда я уйду далеко-далеко... быть может, вздохнет кто-то очень легко, а кто-то заплачет, быть может”, — пела давным-давно Алла, заранее готовя народ к своему неизбежному уходу. Но Москва в субботу не плакала и не вздыхала — Москва погрузилась в оцепенение, пишет газета «Московский Комсомолец».